Глава «Романская архитектура. Архитектура Франции. Фортификационное строительство (замки)», «Всеобщая история архитектуры. Том 4. Архитектура Западной Европы. Средние века». Автор: Саркисиан Г.А.; под редакцией Губера А.А. (ответственный редактор), Колли Н.Д., Максимова П.Н., Маца И.Л., Нельговского Ю.А., Саркисиана Г.А. Москва, Стройиздат, 1966

Принципиально новое социальное содержание, которое внёс феодализм в развитие укреплённого жилища, привело к кристаллизации новых форм.

Жилище феодала, его замок, в отличие от церковного и монастырского строительства не имел типологических примеров в прошлом. Возникновение его явилось функцией окончательно установившейся феодальной формации. В основу построения замка легли не античные или каролингские композиционные принципы, а схемы, продиктованные стратегическими требованиями времени и осуществлявшиеся во многом новыми конструктивными средствами.

Эволюция средневековой крепостной архитектуры плохо поддается принятой периодизации с делением её на романскую и готическую эпохи. Крепостные постройки систематически перестраивались по мере возникавшей нужды, и «готические» напластования появлялись много позже повсеместного утверждения «готической» конструкции и соответствующего декора , в культовом и гражданском строительстве. Это крайне затрудняет не только датировки по морфологическим признакам, но и анализ географической и хронологической последовательности развития строительных идей в крепостном зодчестве.

Поэтому к романской эпохе здесь приходится относить постройки не по композиционным, а по типологическим и конструктивным признакам, обусловленным совокупностью социологических, стратегических и технических условий, господствовавших в XI—XII вв. Городские укрепления и развитые феодальные замки, как правило, относятся к готической эпохе (с XIII в.), в соответствии с чем они и рассматриваются в разделе III настоящего тома.

Укрепленное жилище феодала в X в. и при первых Капетингах представляло собой прямоугольную в плане деревянную башню-жилище («донжон»), возведённую на естественном или насыпном холме, окруженную валом, палисадом и рвом, наполненным водой. Через ров перекидывался съёмный мост. В пределах вала находились помещения для слуг и приближённых, а также хозяйственные постройки, тяготевшие к замку. Внутри башни-донжона деревянные перекрытия делили её на этажи. В перекрытиях прорезались люки, через которые по приставным лестницам, убиравшимся при опасности, обеспечивалось сообщение между этажами. Верхняя площадка башни служила для обозрения окрестностей. Некоторые исследователи считают норманнов создателями этого типа замков. Во Франции такие деревянные замки назывались «plessis» или «ferte» — наименование и сейчас сохранившееся у поселений, некогда примыкавших к этим укреплениям.

Тип укрепленного жилища был очень устойчив, и каменное строительство мало что изменило в композиции плана и структуре разреза деревянного донжона, во всяком случае на протяжении первых двух столетий.

Феодальная крепостная архитектура возникла лишь в конце XI в. Остатки ее фрагментарны вследствие постоянной модернизации замков, а также в результате столетней войны, которая принесла в XIV—XV вв. неисчислимые разрушения. Многие замки пришли в упадок, будучи покинуты владельцами, многие были снесены по распоряжениям центральной власти.

Старейший из датированных, донжон в Ланжэ (Турень, 994 г.), показывает, насколько сильной даже в конце X в. была ещё галло-римская строительная традиция. Оставалось ещё много античных памятников прекрасной сохранности, которые и служили примером. Вход в башню — на уровне второго этажа (по приставной лестнице, ведущей в помещение владельца и его семьи). Сохранился лишь восточный фасад, и то частично. Стены выложены из бутобетона и облицованы сравнительно мелким, грубо отесанным камнем. По углам — плоские контрфорсы. Нижний ярус забит балластом, второй, темный, служил, очевидно, складом. Третий ярус, жилой, был хорошо освещён. Здесь помещался очаг с козырьком для вывода дыма. Такие «залы», обязательные для всех средневековых замков, служили жилищем сеньору и его семье. Неясно, существовал ли еще четвёртый ярус, или слуги ютились непосредственно под кровлей. Видимо, донжон был увенчан зубцами.

На берегу Луары все еще высится красивая цилиндрическая башня замка Фретеваль, окружённая тройной стеной. Диаметр башни — 15 м. Высота, возможно, доходила до 30 м при толщине стен у основания в 2,5 м. Деревянные перекрытия разделяли башню на 4 этажа, причем единственный входной проем находится на уровне 2-го этажа. В цокольном этаже был колодец. Проемы входа и бойниц были выложены тёсаными камнями, вся остальная кладка — нерегулярная: либо из рваного камня, либо «opus mixtum» с применением красноватого раствора с гравием. В отличие от донжонов типа Ланжэ, продолжавших галло-римскую традицию, замок Фретеваль как своей объемной композицией, так и конструкциями принадлежит средневековью. Датируемый 1040 г., он типологически относится скорее к первой половине XII в.

Из памятников конца XI в. лучше всего сохранились укрепления южного конца замка Лош. Высота донжона, не считая зубцов, 37 м: Толщина стен у основания — 2,8 м. План — вытянутый, повторяющий Ланжэ (25,3 × 13,4 м). К одной из удлиненных сторон примыкает башня меньших размеров, такой же формы. Контрфорсы — полуцилиндрические от основания до завершения. Вход — через малую башню, на высоте 3 м, узкий, с двумя бойницами по сторонам. Из малой башни проникали в донжон по лестнице на арках. Нижний этаж донжона, скупо освещенный тремя бойницами, разделялся толстой стеной на две половины. Здесь находился колодец.

Над нижним этажом расположены одно над другим три обширных помещения. С западной стороны в каждом из них было по очагу. Стены хорошо облицованы, и сооружение производит впечатление неприступности.

По сравнению с Ланжэ Лош — передовое сооружение, хотя и здесь оборона оставалась пассивной.

8. Бресюир. Замок, конец XI в.	9. Анжер. Замок. Башня, XI—XII вв.

Замок Бресюир (рис. 8) был выстроен примерно в то же время, что и Лош. Стена, эллиптическая в плане, снабжена полуцилиндрическими башнями, расположенными близко одна от другой.

Виолле ле Дюк считал Нормандию колыбелью средневековой крепостной архитектуры, исходя из проблематичной датировки серединой XI в. нормандского замка Арк (рис. 10). Но, как известно, развитие романской архитектуры вообще началось с Юга. Это целиком относится и к фортификационному строительству. На Юге раньше всего стало широко применяться сводостроение, без которого немыслима была защита донжона от пламени. Нормандия же долгое время упорно держалась деревянных перекрытий. Широкое строительство замков в XIII в. и позже, которое с легкой руки Ричарда Львиное сердце развернулось в Нормандии, относится уже к готической эпохе.

10. Арк. Замок, XI в.

Замок Арк расположен на мысе, окружён рвом, выдолбленным в меловом массиве, и был опоясан палисадом. Цоколь башни имеет у основания скошенное утолщение («талус»), в массиве которого была размещена сложная система потайных ходов. Однако и этот донжон имеет прямоугольный план и деревянные перекрытия. Правда, врагу, благодаря препятствиям, доступ к донжону был сильно затруднен, но коль скоро ему это удавалось, битва для осажденных была проиграна, ибо все ловушки и потайные ходы бессильны перед дымом.

Замок Арк в стратегическом отношении во многом уступает романской части укреплений Каркассона (рис. 11). Цитадель последнего, в отличие от его же более поздних городских укреплений, восходит ко второй трети XII в. Стены имеют регулярную кладку и увенчаны зубцами с бойницами. В куртине, т. е. в стене, соединяющей башни, — второй ряд бойниц. Северо-восточный и юго-восточный углы усилены угловыми башнями полуцилиндрической формы, а входные ворота фланкированы башнями. Между воротами и северо-восточной башней высится пятая, и, наконец, шестая членит северную, наиболее уязвимую сторону, на две части. Все башни (кроме северной) господствуют над стеной и дозорным обходом. Обширные круглые залы первого и второго этажей этих четырёхъярусных башен перекрыты сводами и снабжены бойницами, которые расположены не регулярно, что ослабило бы стены, а вразбивку — приём к северу от Луары вовсе неизвестный. Перекрытый деревом третий ярус сообщался с куртинами, четвёртый имел зубчатое завершение. Как башни, так и стены у основания снабжены талусами. Метательные снаряды сбрасывались с деревянных галерей. Через ров был перекинут каменный мост, который в 3 м от входа прерывался: разрыв перекрывался съёмным деревянным трапом — прообразом подъёмного моста, широкое применение которого началось лишь с расцветом фортификаций в XIV в. Штурм рва шел под градом стрел, под струями кипящего масла и расплавленного свинца, лившимися из отверстий в галерее. Вход защищала также металлическая решетка, за которой находилась вторая. Эти подъёмные решётки (герсы) управлялись независимо одна от другой из несообщавшихся между собой помещений в толще стены (с целью исключить возможность злоумышленного сговора).

11. Каркассон. Цитадель, XII в.

Каркассонская цитадель не имеет донжона, несмотря на то, что это было время интенсивного строительства донжонов к северу от Луары. Латинский Юг вообще не богат донжонами, «каролингское» происхождение которых несомненно. Но за исключением донжона в этой крепости наличествуют все элементы, которые, совершенствуясь, будут в дальнейшем присутствовать во всей фортификационной архитектуре средневековья. Здесь баллистике противостоят средства обороны, выведенные из наблюдений над общими законами физики. С точки зрения полиоркетики, гарнизон имел возможность эффективно обстреливать всю окрестность на расстоянии достигаемости метательных снарядов того времени.

Относительное совершенство оборонного комплекса каркассонской цитадели наталкивает на вопрос о генезисе этих форм. Мнения исследователей здесь разделились. В то время как одни считают, что все прогрессивное в этом, как и в других крепостных сооружениях XIII в., пришло с Востока в результате крестовых походов, другие рассматривают замок в Каркассоне как произведение местной строительной мысли, причём главным аргументом последних служит датировка каркассонской цитадели второй третью XII в. Но в это время замки крестоносцев в Сирии уже существовали, там высились и более ранние местные цитадели, снабженные цилиндрическими башнями, имевшие диспозицию, аналогичную крепости Каркассона, и также лишённые донжонов.

Влияние каркассонской цитадели на дальнейшее развитие феодального строительства несомненно. Она была тем промежуточным звеном, в котором созрела система обороны крепостных ворот и внешнего периметра крепостной стены. Но композиционно план средневекового замка слагался все же под знаком схемы, типичной для западного средневековья, в которой ядром укрепления во все времена и повсюду, включая латинский Левант, оставался донжон.

Филипп Эльзасский по возвращении из крестового похода построил в Генте замок (1176—1180 гг.) на месте старинного укрепления IX в., элементы которого были использованы в новой постройке. Удачно реставрированный и освобожденный от пристроек последующего времени, этот замок, пожалуй, — единственный пример комплексного сеньорального замка конца XII в. Это огромный донжон, окруженный многоугольной в плане стеной и опоясанный рвом. Прямоугольные контрфорсы стены завершены сторожевыми башнями с зубцами. Башни— двухъярусные, причем верхний ярус, за единственным исключением, не имел перекрытий. Машикули треугольной формы расположены в прямых углах, образуемых в точках примыкания контрфорсов к плоскости стены.

Вход в замок был сильно укреплён. К мощной прямоугольной в плане башне примыкало узкое сооружение, фланкированное многогранными башнями и контрфорсами с машикули. Ворота сильно заглублены в толщу стены — обстоятельство стратегически крайне невыгодное вследствие образующегося непоражаемого «мёртвого пространства». Входной проем с полуциркульной аркой, закрывавшийся простыми щитами-полотнищами, был непомерно велик. Отсюда шёл коридор с деревянным перекрытием, а под прямоугольной башней — с цилиндрическим сводом. Перед входом в башню — снова ворота, защищенные двумя «ловушками» по сторонам.

Грандиозная вытянутая масса донжона вполне типична для своего времени. С южной стороны устроены машикули на контрфорсах, под ними — стена, утолщенная у основания (талус). Углы донжона в верхней части снабжены дозорными башнями, высотой своей превосходящими зубцы. С северо-восточной стороны к донжону примыкает здание, фланкированное двумя цилиндрическими башнями. Верхний ярус его романских окон с колонками освещал дворцовую часовню. Здание это как будто имеет прямую аналогию с одной постройкой в Палестине, между Тиром и Акрой (развалины замка Торон), которая, как полагают, служила жилищем сеньору. За этим зданием — большое кухонное помещение, а на западе, со стороны реки, — корпус со множеством окон, где расположен приёмный зал, своды которого опираются на две центрально расположенные колонны. Этот «зал графа» сообщался с северной стороны с покоями графини. Между донжоном и восточным сегментом куртин — двухнефное подземное помещение, служившее конюшней, куда лошадей опускали по трапу.

Мрачная и слепая масса камня, составлявшая комплекс этого замка крупного феодала, должна была действовать на горожан устрашающим образом, как бы готовая раздавить любого, кто дерзнул бы посягнуть на нее. Тем не менее в борьбе с сеньором Гента восставшие горожане дважды (в 1332 и 1338 гг.) доказали превосходство своего мужества над этой твердыней произвола и насилия.

Анализ фортификационных качеств гентского замка говорит о неопытности пионеров средневекового крепостного строительства на Севере. В замке было много уязвимых мест. Слишком низкая стена имела недопустимый, почти непрерывный дозорный обход, который прерывался только входным павильоном и юго-западной башней. Башенки снабжены малоэффективными машикули и поэтому были плохо защищены от эскалады (штурма с помощью приставных лестниц). Донжон не был в состоянии оборонять ворота, расположенные в глубине стены. По сравнению с каркассонской цитаделью, гентский замок представляет собой худшее решение.

Такие сложные фортификационные сооружения, как замки Куси и Шато-Гаяр, равно как и городские укрепления внешнего периметра Каркассона и Эг-Морт, являются уже позднейшими плодами опыта, накопленного крестоносцами на Востоке. Они принадлежат другому периоду, когда во Франции центр тяжести общественно- политической жизни переместился с юга на север, когда созрела мощь городов и королевской власти, противопоставивших себя насилиям феодальной анархии.

В стране, шедшей к централизации, прогрессивные фортификации готической эпохи были результатом строительной инициативы скорее государства и городов, чем феодалов. Укрепления, строившиеся в дальнейшем, были не столько феодальными замками, сколько правительственными цитаделями, в которых новое содержание потребовало новых форм.